| Каждый раз ты меня не радуешь. Едва только мы видимся, на мое лицо невольно наползает маска тоски. В редкие часы мне случается и желать твоего общества, но это часто тайная, опасливая, сродни инстинкту, мысль о твоей надежности. Кажется, словно с тобой надежно. К слову, ты и источаешь ту самую надежность: всегда перед приездом звонишь, каждый раз звонишь у подъезда и я уже с точностью до минуты могу предсказать твой следующий шаг. Досадно, что даже оригинальный твой порыв уже мною воспринимается не иначе, чем пошлый и до отвращения банальный жест. Но, если вдуматься, то разве и тебе так уж интересно со мной? Вот уже на много лет мы погружены в невесомое состояние постлюбви и недодружбы. И я не берусь судить, что здесь от любви, а что от привязчивости. Ты и сам как будто не рад себе - но неизменно вовлечен в мою жизнь. И твои звонки, и письма. Это правда - иногда с пронзительным отчаянием нуждаешься в чьей-то заинтересованности - кажется, не утоли сейчас эту терзающую потребность в собственном признании и величии, и обратится в прах весь столп личности, рассыплется так, что вовек не соберешь. Но лишь только осознаешь, что этот, такой нужный интерес, будет исходить от тебя, тут же начнешь открещиваться от него и увлеченно внушать себе, что ограничишься, пожалуй, простым приветствием с соседом. Вот как ты меня не радуешь. И когда за чашкой американо в одно из мгновений бесконечной твоей суетливой круговерти, в которую я соглашаюсь вовлечься, ты принимаешься рассказывать мне о строительстве твоего дома, хлопотах и заботах, я скучаю так откровенно, что впору мне держать у себя табличку - не беспокоить. Примемся ли мы слушать музыку, смотреть картину на экране или разглядывать картины в залах - ничем мне не охота делиться с тобой, и ничего не охота слышать от тебя. Да вот необъяснимо - эта усталость, тоска, раздражение, которые мгновенно возникают во мне при виде тебя, всегда опутаны чувством пронзительной жалости. Мне всегда тебя жаль. Как жаль всегда человека родного, против родства которого бессильна раздражительность и злоба. И никуда от этого не деться.
|